На желанном пути

Итак, мы с Гошей стали артистами. Началась для нас новая жизнь.

После гастролей в Молдавии коллектив "Цирк на сцене" был направлен во Львов для выступлений перед детьми на елках в дни зимних каникул.

Между прочим, путь из Кишинева во Львов Гоша проделал один в пустом и холодном товарном вагоне. В конце декабря 1956 года в тех краях, где мы находились, стояли трескучие морозы, а в вагоне печки не оказалось. Пришлось нам разлучиться. Учитывая то обстоятельство, что в отличие от меня партнер располагал великолепной природной шубой, я оставил его в этом вагоне, сам же отправился пассажирским поездом, предварительно положив в клетку зверя четыре буханки хлеба, некоторые другие припасы и очень плотно закрыв дверь вагона, чтобы ни при каких обстоятельствах выбраться он не смог.

На желанном пути

Уехал, а на душе у меня было очень неспокойно. Я знал, что одному Гоше долго оставаться нельзя, его ведь нужно поить, кормить, чистить, наконец, развлекать. Два дня спустя я сделал остановку в Черновцах, чтобы встретить и накормить Гошу. Едва прибыл состав, в котором он ехал, я сразу же направился к нему. Подхожу к вагону и уже издали вижу, дверь приоткрыта.

- Неужели сбежал?- обожгла тревожная мысль.

Каково же было мое удивление, когда, войдя в вагон, я убедился, что все в порядке. Свернувшись клубочком и мурлыча, Гоша сосал свои лапы. Рядом с ним лежало буханок шесть хлеба. Я никак не мог сообразить, откуда они взялись. Но все выяснилось довольно быстро. Минут через пять после моего прихода подошла к вагону группа железнодорожников. Они рассказали, что на одной из остановок недалеко от Черновцев, услышав рычание из вагона, открыли дверь, предположив, что там собака. Когда же увидели, что это медведь, они принесли ему хлеба. Медведь тут же по достоинству оценил хлеб, но съел, однако, не весь, часть оставил на будущее.

Я поблагодарил этих славных людей, почистил и напоил Гошу, а затем, пополнив его запас продовольствия, удалился.

Еще через двое суток я встретился с ним во Львове. Здесь наш коллектив работал очень интенсивно. Но особенно большая нагрузка выпала на долю Гоши, выступавшего несколько раз ежедневно.

Был в нашей бригаде артист разговорного жанра, сатирик Михаил. Обычно, проходя на сцену, он с некоторым недоверием поглядывал на моего четвероногого партнера, но довольно скоро от его подозрительности следа не осталось, и они крепко подружились (настолько крепко, что мне даже пришлось удерживать артиста от чересчур частого и близкого общения с медведем, которое могло неожиданно для них не очень-то хорошо завершиться).

В одном областном центре незадолго перед началом концерта внезапно заболел артист, чье выступление по времени занимало большую часть представления. Наш администратор был в полном отчаянии.

И вот сатирик наш предложил:

- Надо увеличить время работы Гоши, и все. Вы ведь знаете, что это за медведь?!

Найдя меня за кулисами, Михаил сказал:

- Быстро выводи Гошу, его вызывают на военный совет.

- На какой совет?-недоуменно спросил я. (Забыл сказать, что собрались мы на выступление в Доме офицеров.) Артист объяснил, в чем дело.

- Понимаешь,- закончил он,- надо им показать, на что способен Гоша.

Взяв медведя, я пошел "к ним", то есть в кабинет начальника. Посмотрев несколько Гошиных трюков, начальник повеселел.

- А что, товарищи,- сказал он.- Здорово у него получается...

Концерт начался вовремя и прошел успешно.

Как-то после одного из выступлений Гоше пришлось за недостатком транспорта переезжать в другой город в обычном автобусе вместе с артистами. Два с половиной часа он спокойно сидел рядом с замирающим от страха шофером, упираясь в его ногу левой задней лапой... Когда мы прибыли на место, шофер, выбравшись из машины, скинул свою куртку - от нее шел пар...

- Ну и баню же ты мне задал, косолапый черт,- добродушно ругнулся водитель, восхищенно глядя на зверя.

В начале 1957 года коллектив "Цирк на сцене" приехал в город Черновцы, где нам предстояло дать несколько представлений. Здесь, в одном из помещений, примыкающих непосредственно к сцене, поставили Гошину клетку. И вот в первый же вечер произошел эпизод, лишь по счастливой случайности завершившийся благополучно.

Деревянная клетка с медведем оказалась возле батареи центрального отопления. Сперва все было нормально, но через некоторое время батарея сильно нагрелась, что совсем не понравилось Гоше, и он принялся недовольно ворчать. Однако более подходящего места для клетки не оказалось. Мне стало жаль косолапого друга, и я решил взять его с собой на киносеанс - до начала нашего представления артистам и работникам Дома офицеров показывали комедию "Карнавальная ночь".

Поначалу, усевшись рядом, Гоша внимательно следил за перипетиями действия на экране. Но очень скоро ему приелась возня с подготовкой новогоднего бала. А может быть, он с самого начала раскусил тупоумного директора клуба и дальнейшее развитие событий ему было ясно. Так или иначе, но уже минут через десять он беспокойно заерзал, потом стал пересаживаться с одного стула на другой, мешая сидящим сзади зрителям. Ничего другого не оставалось делать, как водворить его обратно в клетку. Так я и сделал, после чего вернулся в зал. Но не прошло и получаса, как из фойе донеслись какие-то истерические вопли. Вслед за тем взволнованный мужской голос вскричал:

- Чей медведь? Где его хозяин?

Я сломя голову выбежал в фойе, где глазам моим представилась следующая картина.

Возле буфета, испуганно прижимаясь к стене, застыли с белыми как мел лицами двое мужчин. А неподалеку от них спокойно прохаживался между столиками... Гоша. Потом он направился к киоску с мороженым... Бросившись к медведю, я схватил его за ошейник и повел восвояси, успев заметить, как неистово вопя, пригнулась в своем киоске мороженщица, с головой накрывшаяся скатертью, сорванной с прилавка. Рассказывали, что и после того, как я увел Гошу, мороженщицу долго не могли уговорить выйти из ее не очень-то надежного убежища.

Оказалось, что Гоша сумел прогрызть в деревянной клетке отверстие, достаточное, чтобы выбраться на свободу, и пошел прогуливаться по помещению. В тот раз, к счастью, дело закончилось лишь тем, что несколько человек были перепуганы.

...Была туманная, слякотная погода, когда наш грузовик мчался из Черновиц в Луцк. Днем почти непрестанно валил мокрый снег, а к вечеру начало подмораживать. Сидя рядом с шофером, я каждый раз беспокойно посматривал в кузов, где в своей клетке находился Гоша. Несмотря на теплую шубу, он, видимо, чувствовал себя в эту погоду не очень-то уютно.

Неожиданно при очередном повороте машина вдруг пошла юзом, потом ее несколько раз резко встряхнуло, и мы очутились в нескольких метрах от дороги. Хрупкий ледок затрещал под грузовиком, который стал медленно оседать. Вокруг машины блеснула вода...

- Попали в болото,- досадливо пробормотал водитель. Он открыл дверцу кабины и, став на подножку, осмотрелся.

- Плохо дело,- разюмировал шофер,- чувствуете, как садится машина?

Я молча кивнул.

- Что делать-то будем, как выбираться отсюда? Идти по болоту опасно...

Быстро созрело решение. Забравшись в кузов, я выпустил из клетки Гошу. Привязал к ошейнику медведя длинную веревку. Потом размахнулся и метнул на дорогу буханку хлеба.

Гоша тотчас смекнул, что надо делать. Он прыгнул за борт и, покряхтывая, устремился вперед, к хлебу, лежавшему на дороге.

Мы видели, что его лапы довольно глубоко погружаются в холодное, топкое месиво, и все же, хоть с трудом, но он заметно продвигался к цели. Через одну-две минуты, стоя на твердой земле, он с аппетитом впился зубами в хлеб.

- Гоша, ко мне!- крикнул я и начал вместе с водителем тянуть его за веревку.

Не переставая жевать, он повернул голову ко мне и нехотя двинулся в обратный путь. Едва он сошел с дороги, мы перестали его притягивать. Я снова метнул буханку. Так мы повторяли несколько раз. Гоша шел за буханками и тянул по очереди нас (мы ложились плашмя на болото) и свою клетку - для нее мы, срубив несколько березок, сделали нечто вроде мостков. Так мы и очутились на твердой почве.

Из стоявшего неподалеку стога мы набрали в клетку сена, а сверху накрыли ее брезентом. Гоша устроился не без комфорта. Сам же я, закрыв клетку, стал ходить вокруг нее, притопывая, чтобы хоть немного согреться. Шофер отправился искать помощь.

Целую ночь я бродил вокруг клетки, борясь со сном и страшным холодом. Изредка входил в клетку и начинал бороться с Гошей. Это на несколько минут согревало, хотя и увеличивало усталость. Под утро я услышал приближающийся рокот трактора. Это возвращался шофер, с ним прибыл тракторист из ближнего колхоза. Вместе вытащили машину, и мы отправились в путь. Через несколько часов прибыли в Луцк.

Однако на этом наши злоключения не кончились. Дирекция местного театра решительно отказалась оставить здесь медведя без специального присмотра в ненадежной клетке - во время дорожного происшествия она была основательно повреждена.

Что было делать?

Обратиться к администратору? Тут я должен сказать, что нашему очень дружному коллективу, составленному из замечательных тружеников, не повезло с администратором. Он относился к своим обязанностям спустя рукава, созданию условий для артистов почти не уделял внимания. К тому же человек этот любил праздный, разгульный образ жизни. Вот и теперь в этот критический момент он как сквозь землю провалился, не позабыв, как нам рассказали в гостинице, прихватить с собой несколько бутылок вина...

Выручил и на этот раз неистощимый на выдумки наш сатирик.

- Раз администратор исчез, значит, номер в гостинице ему не нужен,- рассудил коллега Михаил. - Между тем для себя он заботливо снял самый лучший номер - люкс. Вот вы с Гошей там и поживите, покуда администратор не позаботится о ремонте клетки. Верно, друзья?

Артисты единодушно поддержали эту затею.

Мы отправились в гостиницу. В вестибюле наш сатирик серьезно и участливо начал спрашивать Гошу:

- Бедный Гоша! Ты устал? Хочешь спать?

Медведь жалобно мычал в ответ.

- А спать тебе негде?

Гоша сокрушенно потряс головой. Потом начал проделывать все свои трюки.

Мы обратились к дежурному гостиницы, прося ключ от номера нашего администратора и говоря, что медведь - артист, очень много работает, и ему необходим отдых, а на улице морозно, что он очень умный, смирный и аккуратный зверь и вести себя будет хорошо.

Ключ дали нам сразу. Но... не поверили, что это медведь. Решили, что это человек, напяливший на себя медвежью шкуру. Теперь уже нам пришлось убеждать администраторов, что медведь - это медведь.

Среди ночи я был разбужен громким требовательным стуком в дверь. Взяв Гошу за поводок, я подошел и открыл ее.

На пороге, пьяно покачиваясь, стоял администратор. Он уже хотел было шагнуть в комнату, но внезапно увидел стоящего во весь могучий рост Гошу. Не поверив своим глазам, пьяница мотнул головой, словно избавляясь от галлюцинации.

- К-к-то, к-к-кто это?- пролепетал он.

- Это Гоша,- ответил я.- Ему негде ночевать, вот он и пожаловал к вам...

- Ну и пускай отдыхает, пускай,- испуганно пятясь, пробормотал администратор.

Я захлопнул за ним дверь.

Утром, когда все артисты, в том числе и мы с Гошей, пришли в театр, администратор был уже там. И сообщил, что клетка отремонтирована.

...Товарный поезд мчал нас с Гошей в Калининград Погода была суровая, морозы на Украине достигали тогда 20-25 градусов. Предупрежденный о том, что путь займет не более шести суток, я захватил продовольствия и топлива на этот срок.

Прошло шесть суток. И вот уже в железную печурку брошена последняя лопата угля. В стареньком вагоне стало студено.

Мой четвероногий спутник, не в пример мне, легко сносил неудобства жилья на колесах. И теперь, когда мы с ним остались возле остывшей печурки, он, тихо посапывая, частенько поглядывал на меня, как мне казалось, с искренним сочувствием. Он будто говорил: "Бедняга, жаль, что у тебя нет такой шубы, как у меня. Очень жаль..."

Поезд вдруг остановился. Я вышел из вагона, захватив ведро для угля, в надежде раздобыть немного топлива. Увы, это была не станция. Вокруг расстилалась бесконечная снежная равнина, озаряемая холодным светом. Где-то далеко впереди тревожно маячил красный глазок светофора. Я прошел вперед к паровозу. Возле него я увидел человека, что-то исправляющего у переднего колеса. Это был помощник машиниста. Изложив свою просьбу, я услышал угрюмый ответ:

- Надо было на станции запастись углем.

Тогда, возвратившись в вагон, я взял Гошу за поводок, поставил во весь рост, нацепил ему на правую переднюю лапу ведро и в таком виде подвел к паровозу. Здесь, деловито сопя, Гоша зажал дужку ведра в зубах (он был без намордника) и, взявшись за поручни, стал взбираться в будку.

- Эй, да ты кто такой?- испуганно выкрикнул машинист, увидя на ступеньках этого непрошеного гостя.- Чего тебе надо?

Я придержал Гошу и ответил за него:

- Ничего особенного, ведерко угля, а то у нас холодно в вагоне, а ваш помощник не хочет этого понять...

Нужно ли добавлять, что уже через минуту мы с Гошей возвращались к себе, держа доверху наполненное углем ведро.

Через два часа мы снова где-то остановились. В дверь вагона кто-то забарабанил.

- Кто там? В чем дело?

- Открывай,- послышалось,- а то замерзнешь.

Возле вагона стоял машинист, держа в руках мешок угля.

Так мы получили за Гошино "выступление" дополнительную оплату. До конца пути у нас было тепло.

Мы переезжали из города в город. Выступали в Кишиневе, Львове, Ровно, Житомире и других местах. Везде зрители с неизменной симпатией принимали косолапого артиста, его веселые трюки. И это было величайшей наградой для меня.

Не обходилось, правда, без скептиков, которые иногда с поражающей настойчивостью допытывались, кто таков артист, переодетый в медвежью шкуру. Однажды в Калининграде два таких скептика пробрались за кулисы, но даже тут, увидя Гошу в клетке, они продолжали понимающе перемигиваться, дескать, знаем мы эти ваши приемчики, нас не проведешь... Приблизившись к клетке, один из них крикнул Гоше:

- А ну, скидай шкуру!

Другой в это время вплотную подошел к клетке. Гоша поднялся, молниеносным движением сорвал с отпрянувшего человека шляпу и, недовольно ворча, изорвал ее в клочья.

Мне рассказывали - сам я не присутствовал при этой сцене,- что, ни слова не проронив больше, оба скептика моментально исчезли, будто их ветром сдуло.

Осенью 1957 года меня вызвали в Москву и включили в группу участников цирковой кавалькады, направлявшейся по маршруту Москва - Донбасс - Кубань. Это большое красочное, подлинно народное зрелище было организовано в честь 40-летия Великого Октября.

Первое представление было дано 10 октября перед выездом из Москвы на автозаводе имени Лихачева. Потом мы с частыми остановками двинулись в путь. Исколесив почти весь Донбасс, отправились через Ростовскую область на Кубань. Это были дни, совпавшие с запуском в нашей стране первого искусственного спутника Земли. Надо ли говорить, как это нас вдохновляло.

После участия в кавалькаде я на длительное время остался в Москве. В ту зиму слава Гоши сразу гигантски шагнула вперед. Он участвовал в новогодних представлениях на елке в Колонном зале Дома Союзов, где ежедневно тысячи детей восторженно аплодировали косолапому артисту.

Новогодние представления в Колонном зале завершились 18 января большим молодежным балом. На этом балу со мной приключился необычайно конфузный случай.

...Мы с Гошей вполне успешно завершали свое выступление. Оставались только мотогонки. И в первую же секунду, по моей неосмотрительности, оба мы упали. Легко вообразить, что произошло с публикой в это время. Люди стали прижиматься к стенам, естественно, опасаясь близости медведя. Многие девушки в суматохе уронили сумки, из которых стали вываливаться пудреницы, платки, конфеты...

Гоша кинулся подбирать сладости, не трогая ничего другого. И тогда большинство девушек осмелели, начали собирать свои вещицы.

...Быстро настигнув партнера, я встал с ним рядом, опасаясь какого-нибудь несчастья. Но медведь был настроен совершенно миролюбиво.

После новогодних представлений мы с Гошей принимали участие в празднике русской зимы, впервые проходившем на Центральном стадионе имени В. И. Ленина. В этом интереснейшем зрелище участвовало около пятисот профессиональных и самодеятельных артистов.

Затем мы оба удостоились большой чести - нас включили в программу Московского цирка.

Потом был первый выезд за границу. Шесть номеров от СССР были включены в большую болгаро-советскую программу, демонстрировавшуюся в передвижном цирке "Аврора". Мы побывали в восьми городах Болгарии, где нас, советских артистов, встречали так искренне, с таким сердечным расположением, как принимают только самых лучших, самых верных и преданных друзей.

Вернувшись из Болгарии, мы на время оставили цирк, чтобы заняться смежным искусством. Гоше, а вместе с ним и мне предстояло впервые в жизни сниматься в кино.

Кинокомедия "Косолапый друг" посвящалась 40-летию советского цирка. Два месяца понадобилось выходцу из сибирской тайги, чтобы подготовиться к новой роли. С честью выдержал он пробные съемки, проходившие в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького. Тысячи взрослых и детей с интересом наблюдали, как кинооператоры снимают лохматого спортсмена, чинно восседающего на мотороллере.

Тут, в парке, я слышал "авторитетные" разъяснения, вероятно, очень "осведомленных" людей, что это, конечно, не медведь, а переодетый актер.

- Фальшь, ее сразу видать.

- Достается киноактерам - в медвежьей шкуре при такой жаре.

Я уже не реагировал на подобные реплики, опасался только, чтобы эти люди не вздумали, по примеру злосчастного калининградца, проверять свои догадки...

Благодаря фильму мне посчастливилось работать вместе с прославленными нашими актерами Н. Боголюбовым, Т. Пельтцер, К. Сорокиным, С. Филипповым и другими. Некоторых из них мне даже пришлось дублировать в тех кадрах, где артист непосредственно общается с медведем.

Это была наша первая, но отнюдь не последняя работа в кинематографе. Несколько раз потом мы с Гошей снимались в телевизионных и хроникальных фильмах, а два года спустя он стал звездой французского экрана. Но об этом разговор пойдет дальше.

Летом 1959 года во время премьеры программы "Счастливого плавания" (о ней я еще расскажу) в Москве появился аргентинский импрессарио, пригласивший большую группу артистов советского цирка на гастроли в Южную Америку. В эту группу вошел и я.