...А пока мы трое были совершенно счастливы

...А пока мы трое были совершенно счастливы. У нас общее дело, мы дороги друг другу. Наш с Борисовской номер завоевывает все большее признание, все больше становится цирковым, у нас острый, злободневный репертуар.

Закончив свой номер, я иду помогать Вите. Готовлю реквизит для его работы, пока он в углу конюшни бросает железные тарелки, бьет головой мяч, пускает каскадом из руки в руку шарики так быстро, что они кажутся единой цепью.

П. Тарахно и В. Бортар

Подготовив реквизит, приклеиваю бакенбарды, натягиваю белые перчатки и иду на манеж. Помогая Вите, я любуюсь его работой и, волнуясь за его успех, радуюсь каждой вспышке аплодисментов.

Семья Тарахно

Закончив работу, мы уходим с манежа и понемногу успокаиваемся. Витя прохаживается, чтобы отдышаться, потом подходит ко мне и целует. Представление завершается, и мы с Анной Николаевной идем домой, а Витя остается с товарищами.

Мы много ездим. Города, города, города. Приезд, распаковка, отъезд, дорога. И работа - любимая, приносящая удовлетворение, счастье. Витя неустанно репетирует и везде смотрит наше с Борисовской выступление и потом осторожно чтобы не обидеть, не задеть актерское самолюбие, делает нам замечания, советует. Что ж, ведь ему уже семнадцатый год и он секретарь комсомольской ячейки. К его советам мы прислушиваемся - он часто бывает прав.

В Иркутске мы снова встретились с Лазаренко. Он теперь тоже работает с сыном - для меня это большая и приятная новость. Значит, в одной программе будут работать два наших Вити. Когда мы приехали, Лазаренко поменял программу, включил в нее пантомиму "Аркашка", где Борисовская, как всегда, играет роль Сары Бернар.

Лазаренко смотрит наш новый репертуар и одобряет его злободневность. Он хвалит меня за то, что я, сохраняя верность дуровским традициям, по-прежнему выхожу на манеж с приветствием, которое из монолога превратилось у нас с Борисовской в диалог, слегка окрашенный юмором. Мне интересно мнение Лазаренко и о наших новых куплетах.

Как-то в Севастополе ко мне подошел худенький молодой человек и назвался Михаилом Рейциным. Он предложил нам сатирические куплеты на бытовые темы, рефреном к каждому куплету шла фраза "Ждите у моря погоды". Куплеты нам понравились, и мы заказали музыку известному композитору Зиссерману. Теперь в Иркутске мы исполняли эти куплеты.

Тот же Михаил Борисович Рейцин, с которым у нас завязалась творческая дружба, написал нам пародийные куплеты на мотив "Будьте здоровы, живите богато". Этими куплетами мы обычно заканчивали наше ежевечернее получасовое выступление.

И те и другие куплеты Лазаренко понравились. Он одобрил "Красную и черную доску", материалы для которой мы набирали в редакциях местных газет, главным образом в отделах писем, где критики и сигналов читателей было предостаточно.

Но с особым волнением я ждал его оценки нашего "Беломорканала". Он видел его раньше, и мне было интересно узнать, как мой Васька Ноздря воспринимается по прошествии нескольких лет. Добрые слова Виталия Ефимовича очень меня ободрили, как и его похвала за то, что я по-прежнему не забываю старого испытанного способа делать программу актуальной - сбора последних новостей города утром, до выступления.

Не думал я, что в последний раз вижу моего друга Виталия Ефимовича Лазаренко...

Цирковая афиша

Нас назначили в разные программы, в разные цирки. Лазаренко поехал в Москву, где должен был торжественно отмечаться сорокалетний юбилей его артистической деятельности. Среди цирковых артистов он первым был награжден орденом Трудового Красного Знамени. А вскоре после юбилея он слег и уже больше не встал. Орден прикрепляли ему на больничный халат.

Дуров - отец, Дуров - сын, а вот теперь и Лазаренко. Его смерть как бы выбила меня из колеи моего счастья... Начался печальный период разлук и потерь.

Как раз в это время составляли бригаду артистов цирка и эстрады для Монголии. В эту программу был включен и Витя. Впервые он уезжал без нас. Я проводил его в Москве и с тяжелым сердцем возвращался один в Курск.