Цирк по-прежнему врывается в мою жизнь и озаряет ее

То одним, то другим делом цирк по-прежнему врывается в мою жизнь и озаряет ее. А если дела иссякают, то со мной всегда остаются мои воспоминания.

...Сейчас вот вспыхнут над ареной яркие светильники, грянет оркестр, выстроятся у входа на манеж униформисты, сверкая блестками костюмов, пройдут бесстрашные акробаты, прогарцуют на выхоленных лошадях ловкие наездники, пробегут в разноцветных трико гимнасты и как старого доброго друга встретят зрители аплодисментами своего любимца - клоуна. Но это будешь уже не ты, Петр Тарахно. Это, конечно, грустно, но ведь так и должно быть: цирк - это молодость, и жизнь продолжается...

Да, жизнь продолжается - со своими радостями и печалями. В шестьдесят первом году умерла мать, а вскоре и жена - верный друг, соратник на поле боя, каким для меня всегда был манеж.

И теперь я уже совсем один. Со мной только мой город, моя родная Керчь. Я уходил из нее молодым, полным сил и надежд, а возвратился таким, каким делает человека долгая жизнь. Керчь же моя по-прежнему молода и красива, таково уж свойство городов в наше время - становиться со временем все моложе. Теперь она - город-герой.

Где бы я ни жил, время от времени я возвращаюсь в Керчь. Я хожу по знакомым плитам камней, положенным еще во времена древнего Пантикопея. Я прохожу по узким греческим переулкам, иду по Константиновской, где когда-был наш детский цирк, подхожу к месту, где в 1919 году расстреливали восставших керчан.

На Митридат я теперь не взбегаю, как раньше, а медленно поднимаюсь на то место, откуда виден мой домик на Эспланадной улице. Потом я поднимаюсь к обелиску, стою у Вечного огня и снова перечитываю высеченные на камне имена. Имени моего сына не прочтешь ни на одном обелиске. Где похоронен он? Просто в земле...

Скоро Девятое мая, и весь город готовится к этому великому празднику. А в день праздника в городе никого не останется: с узелками в руках все придут на Митридат - такая теперь традиция. После митинга у обелиска раскинут на пригорках и бугорках салфетки, и вся гора превратится в огромный торжественный стол, за которым помянут павших и выпьют за победу. И дотемна будут доноситься оттуда шум, говор и песни военных лет.

А мне надо снова уезжать из Керчи. Я всегда уезжал из нее и возвращался. Теперь же я тороплюсь туда, где меня ждут друзья - фотографии, письма, телеграммы, афиши, по- дарки старых артистов цирка. Вот и совсем недавно получил я печальную посылку: Валентина Александровна Сазонова, умирая, просила передать мне ее старый лорнет. Сколько я знал Сазонову, столько и видел в ее руках этот роговой лорнет. Таких подарков у меня немало. И я всегда мечтал устроить выставку, чтобы люди своими глазами увидели реликвии старого цирка. Пришло время, и эта моя мечта осуществилась. В 1974 году директор Симферопольского цирка Борис Николаевич Тезиков устроил такую выставку. Зрителям и сотрудникам цирка она так понравилась, что ее решили сделать постоянной.

Жизнь идет дальше, а раз она идет - рождаются новые мечты, и их осуществление приносит новую радость. Я всегда шел от мечты к мечте - и в этом был и смысл и радость моей жизни.