Так проходили дни

Так проходили дни, и молодые люди, не обмолвившись ни словом, полюбили друг друга. Радунский искал случая сказать Жене о своей любви. И однажды перед самым выходом, когда Жаннет уже сидела на лошади, а Гринберг куда-то минуточку отлучился, Радунский подошел и быстро прошептал прекрасной всаднице:

- Я люблю вас, Женя.

Женя от неожиданности чуть не лишилась сознания, но в это время оркестр заиграл ее выход.

Отработав номер, Женя бросилась в гардеробную и от счастья разрыдалась. Гринберги никак не могли понять, в чем дело.

На другой день после репетиции Радунский явился на квартиру Гринбергов, молча прошел мимо Жени и только улыбнулся ей. Она все поняла. И прижала к груди не руки, нет, тарелку - она мыла после обеда посуду. А в это время из комнаты Гринбергов едва слышно доносились голоса. Иногда они повышались и становились отрывистыми. Вдруг дверь распахнулась, и из нее выбежал взволнованный и возмущенный Радунский. Женя снова все поняла.

Спустя неделю Гринберги отменили репетицию, велели Жене одеться и идти с ними. Ее привели в большой кабинет, где за широким столом сидел пожилой генерал. Это был губернатор. В углу кабинета сидели Радунский и директор цирка А. Крутиков. Как выяснилось, Радунский подал прошение губернатору, а Крутиков, симпатизировавший молодым людям, искренне хотел им помочь.

Генерал спросил Гринбергов, кем доводится им мадемуазель Жаннет.

- Это наша приемная дочь.

- А давно она живет у вас?

- Восемь лет живет, а до этого жила у другого артиста, я ее купил у него и сделал, как вы знаете, хорошей наездницей.

- Господин Радунский делает предложение вашей приемной дочери и просит вас разрешить ей выйти за него замуж. Он обратился ко мне с прошением. А вот и письменное ходатайство самого директора цирка, господина Крутикова. У господина Радунского честные намерения, почему же вы ему отказываете? - Тут губернатор неожиданно обратился к Жене: - Скажите, мадемуазель Жаннет, вы согласны выйти за господина Радунского?

- Да, о да, я была бы счастлива,- ответила покрасневшая Жаннет.

- Я имею право распоряжаться Жаннет как отец,- сказал Гринберг,- у меня есть договор с тем, кто передал ее мне. Вот, пожалуйста,- И Гринберг подал губернатору бумагу, где значилось, что Женя обязана служить у Гринберга до двадцати лет.

- А сколько вы за нее заплатили? - спросил губернатор.

- Пять тысяч рублей.

Тут даже Крутиков не удержался:

Как можно в наше цивилизованное время покупать и продавать человека, и кто дал вам право так эксплуатировать артистку? Она уже взрослый человек, ей восемнадцать лет.

Моя жена и я занимались с ней восемь лет. Кормили, одевали, сделали из нее хорошую артистку. Нами затрачено много денег. По скромным подсчетам, мы расходовали на Женю по пятьдесят рублей в месяц, за год это выходит шестьсот рублей, а за восемь лет - четыре тысячи восемьсот. За обучение я кладу тысячу, гардероб для выступлений тоже стоит немало. Вот и подсчитайте, сколько это будет.

- Но она давно уже отработала вам свой долг и приносит большой доход,- сказал Крутиков.

- Как бы то ни было,- стоял на своем Гринберг,- она должна работать у меня до двадцати лет.

Потеряв всякую надежду, Женя хотела броситься в Днепр. Ее поймали и стали следить еще больше, даже водили в цирк и обратно.

Молодые люди виделись только за кулисами, мельком, издалека, поговорить им не удавалось. Но однажды Радунскому снова удалось ей шепнуть:

- В полночь буду ждать на углу около цирка.

Когда Гринберги легли спать и в доме все стихло, Женя бесшумно выскользнула из дома, бросилась на угол, где уже ждал ее Радунский, и настрадавшиеся влюбленные бросились в объятия друг другу. Они впервые были наедине, и, казалось, нет предела их счастью и слов, чтобы его выразить. Наконец Радунский сказал:

- Надо бежать.

- Бежим! - без колебаний сказала Женя. - Бежим сейчас.

- Нет, завтра ночью. Я еще не успел все устроить. Но ты будь готова.

- А что готовить, у меня ничего нет.

- Поедем в Москву и все там купим. Купим даже лошадь, и у тебя будет свой номер. Но сначала обвенчаемся.

...В два часа ночи Женя вышла из дома, дошла до Крещатика. У кондитерской ждал ее Радунский.

И вот они едут в Москву. В вагоне уже все спят, а они держат друг друга за руки и не могут наговориться. Радунский шепчет на ухо Жене, как они приедут в Москву, как пойдут к директору цирка Саломонскому и предложат свои номера, а потом поедут венчаться, и артисты будут держать над их головами венцы. Все на них будут смотреть и завидовать их счастью, все будут их поздравлять. У Жени будет большой гардероб, своя лошадь, и они придумают новые трюки... Так они ехали и мечтали.

В Москве Женя и Радунский вышли из вагона и пошли об руку к вокзалу. Со стороны это была странная пара: было похоже, что идет барин со служанкой. Радунский был одет изысканно и в цилиндре, а на Жене - простое домашнее платье и простой платок на голове.

Не успели они пройти несколько шагов, как их остановил шедший навстречу господин. Он улыбнулся, поклонился, отвернул борт пиджака, показал полицейский значок и попросил следовать за ним. Радунский не сразу понял, в чем дело, и принял это за недоразумение. Но их обоих привели в жандармское отделение и велели предъявить документы. Это не смутило Радунского, но у Жени паспорта не было.

- Мы обязаны вас задержать,- сказал жандарм Радунскому.- Вы увезли девицу, попросту говоря, украли ее.

- Неправда! - крикнула Женя.- Это я сама.

- Это моя невеста,- сказал Радунский.- Мы здесь повенчаемся. Мы любим друг друга.

- Да, но она беспаспортная, и вы ее увезли. Она обязана отработать у своих хозяев еще два года.

Жаннет отправили в сопровождении жандарма в Киев, к хозяевам.

Жизнь каждого потекла по самостоятельному руслу. Радунский женился. Вышла замуж и Женя, за артиста Григория Сазонова. Но всю жизнь гротеск-наездница и клоун продолжали любить друг друга. Иногда они встречались в одном цирке, в одной программе, и эти встречи были и радостны и мучительны для обоих.

Годы шли, но судьба Жаннет, кажется, навсегда была отмечена трагедией. Ее муж умер. Помня и никогда не забывая свое тяжелое детство и юность, она, овдовев, взяла на воспитание двух детей, двух мальчиков - Витю и Сашу, и окружила их нежной заботой. Но и тут судьба преследовала ее. Младший сын, Витя, был убит под Новороссийском в Отечественную войну, а Саша, исполняя воздушный номер, разбился насмерть. И вновь Валентина Александровна осталась одна.

Б. Сазонова-Радунская

Когда она уже перестала выступать (а последнее время, оставив лошадь, она работала вместе с сыновьями номера "двойной жонглер" и "перш" и была первой женщиной, которая балансировала перш на лбу), она стала преподавать в цирковом училище акробатику и жонглирование.

Там-то, в училище, она снова встретилась с Иваном Семеновичем Радунским, который тоже стал преподавателем. К этому времени они оба овдовели и теперь наконец соединили свои судьбы. Вот и улыбнулось счастье, думалось им.

Но однажды Радунский, пойдя за билетами в кино, был сбит на Арбатской площади машиной. Его отвезли в больницу. Когда Валентина Александровна приехала к нему, он смотрел на нее виноватыми глазами...

И опять она одна. Вечерами сидит за столом, устремив глаза на портреты Саши, Вити, Радунского.

До последних дней своей жизни не разлюбила она близких ей людей, цирк. Еще совсем недавно ее можно было видеть на всех премьерах Московского цирка. Но вот в 1973 году пришло известие, что жизненный путь этой многострадальной женщины закончился.