По странам и континентам

На городском указателе в Сан-Паулу появилась еще одна стрелка - Московский цирк

Создание совершенного произведения циркового искусства требует таких физических и творческих усилий, что артист, как правило, делает один номер на многие годы. Потом он только добавляет или обновляет в нем некоторые трюки. Но повторением одного и того же трудно привлечь внимание зрителя. Наблюдением установлено, что лишь через пять лет старый номер может быть воспринят как новый. Целых пять лет забывается первое впечатление!

Надо также учесть и то, что в цирке все построено на трюке, на эксцентрике, на неожиданности: часто вся прелесть номера заключается в том, что неловкий оказывается блестящим гимнастом, мужчина - женщиной, а "распиленный" человек - целым и невредимым. Узнав секрет такого номера, второй раз его смотреть не интересно. Этим в первую очередь и обусловлено непрерывное перемещение цирка из города в город. Редко найдется такая страна, которая могла бы предоставить ему неисчерпаемый резерв зрителей и таким образом дать возможность постоянно работать "у себя дома". Но как раз в нашей стране, в силу огромности ее территории и наличия большого количества цирков, мы можем так организовать гастроли, что цирковой артист появится в том же городе не раньше, чем через пять лет. И если все страны мира вынуждены постоянно обмениваться цирками, то мы спокойно можем обходиться без иностранных гастролеров.

Но это, конечно, если смотреть только с материальной точки зрения. В обмене же есть и иная - творческая сторона. Общение с цирками разных стран и континентов обогащает творческими идеями, дает стимул для дальнейшего развития. Самым же главным для нас в таком взаимном обмене является дело укрепления дружбы между народами.

До 1955 года, как я уже говорил, в разных странах гастролировали лишь отдельные наши номера. К нам же после революции и до начала 30-х годов иностранные гастролеры приезжали регулярно и некоторые работали по многу лет. Из-за недостатка артистических кадров мы вынуждены были приглашать номера из-за рубежа, главным образом из Германии, Италии, Франции.

Иноплеменное, как экзотика, всегда привлекает особое внимание, и поначалу многие наши артисты нередко меняли, часто по требованию импресарио, свои русские фамилии на иностранные, даже и в паспорте. Таким образом, это был уже не псевдоним, а настоящее имя. Так, у нас появились: Манжелли, бывший прежде Павлом Шевченко; Лерри, бывший Иваном Легаловым; Джиованни, бывший Федором Коневым; Эльворти, бывший Михаилом Подчерниковым; Польди, бывший Иваном Подрезовым, и другие. В 50-х годах мы наблюдаем уже обратный процесс, - чтобы иметь успех у публики, испанские, немецкие артисты и артисты других национальностей присваивают себе русские имена.

С начала 30-х годов, когда был провозглашен клич "Даешь советский цирк!", "Даешь советские аттракционы!", приглашение иностранцев в советские цирки резко сократилось. И к чести наших артистов надо сказать: они быстро освоили многие жанры, которые издавна считались привилегией иностранцев, в частности дрессировку хищников. А теперь уже, кажется, не осталось на земном шаре места, где бы мы не выступали.

Зарубежные гастроли усложнили и без того нелегкую жизнь циркового артиста. Кроме дороги прибавились трудности акклиматизации. А это не такая простая вещь для людей; которые всегда должны быть в отличной физической форме. Но чем труднее условия, тем самоотверженнее ведут себя мастера манежа. Мысль о том, что они за тысячи километров представляют свою страну, что по их выступлению и поведению будут судить обо всем советском народе, - а часто бывает так, что встреча с артистами советского цирка - это первая встреча с советской страной,- все это вливает в них новые силы, открывает неизвестные им самим "возможности" их души.