Англия

Итак, гастроли советского цирка с грандиозным успехом прошли в Бельгии и Франции. Теперь нашим артистам предстояло переехать в Англию — в Лондон и Манчестер. Об этих гастролях мы договорились, когда директор английской гастрольной компании Клем Батсон приезжал в Москву и вел переговоры от имени импресарио Тома Арнольда. Оставалось только заключить контракт, но неожиданно выяснилось, что поездка под угрозой срыва. Общество «Англия - СССР» выразило желание участвовать в проведении гастролей советского цирка. Властям это не понравилось, и они стали чинить разного рода препятствия. Поэтому мне пришлось ехать в Лондон, чтобы уладить дело.

Контракт был заключен быстро, хотя споры с импресарио по вопросам финансовым были. Мне не пришлось его ни в чем убеждать - триумфальный успех нашего цирка в этих переговорах был самым сильным аргументом. Нам пришлось принять некоторые условия англичан. Например, министерство труда не дало бы разрешения на выступления в Англии, если бы мы не согласились включить в программу один-два английских номера. Никакие инородные номера включить в нашу программу было, конечно, невозможно. Поэтому сошлись на том, что они будут работать в антракте.

Так как циркового здания в Лондоне нет, то пришлось приспосабливать спортивный зал «Харрингей-арена» для цирковых выступлений. За день до премьеры явился ко мне некий человек с книгами и альбомами в руках. Он назвал себя и отрекомендовался председателем Английского национального общества охраны животных. Он вежливо объявил, что будет настаивать на запрете работы в Англии медведей Филатова, потому что медведи у него работают по принуждению, а главное - находятся в тесных клетках, а не разгуливают на воле. И он об этом уже поместил заметку в газетах. Для убедительности он начал рассказывать, как в мире истязают животных, и стал показывать фотографии. Спорили, спорили и решили вернуться к этому разговору после премьеры. Но потом ни председатель, ни кто другой из общества охраны животных к нам не явились. Тем более что в газетах были опубликованы рецензии, где говорилось не только об артистах, но и о том, как хорошо выглядят медведи как охотно они работают.

Артисты приехали в Англию окрыленные успехами, обретшие уверенность в себе, привыкшие к переполненным залам. Но наши друзья из общества «Англия — СССР» предупреждали,, чтобы мы не ожидали такой же бурной реакции, как в Бельгии или Франции,, даже если мы очень понравимся публике, что английский зритель - особый. Что он сдержан и его трудно расшевелить, что Лондон - не Париж, что здесь совсем иной стиль жизни. И что хотя цирк родился в Англии, но в Англии же он и отмирает. В цирк интеллигенция почти не ходит, считая это неприличным. И я вспомнил, как Клем Батсон в Москве говорил нам: «Учтите, что англичане - не итальянцы. Это итальянцы не знают, куда они пойдут вечером - в гости, в театр или в цирк. Англичанин знает это за полгода вперед. У него в календаре отмечено, что в такой-то именно день он пойдет в цирк, а в такой-то в музей. Поэтому в составленной программе ничего менять нельзя. И трудно ждать от такого зрителя удивления и восторга. Оп придет на представление получить то, что наметил, и не меньше, чем он затратил на это денег».

Все это как-то настораживало и внушало тревогу.

«Голубые стрекозы» Бубновы

Перед началом представления я постоял у входа и посмотрел, с каким настроением идут зрители. Молодежь, конечно, оживлена, а люди посолиднее — непроницаемы. У некоторых такое выражение лица, словно они дали себе обет не улыбаться. Но они идут в цирк — надо же посмотреть, от чего пришли в восторг бельгийцы и французы.

Но вот прозвучали государственные гимны. Артисты прошли парадом по манежу. Первый номер - Лисина и Синьковской. Зрители ничего не подозревают, но за кулисами напряжение: как поднимется ракета, не пробьет ли ее током? Ведь внутри артисты. Не перегорит ли мотор? Дело в том, что аппарат этого номера рассчитан на напряжение в 320 вольт, а в Лондоне - 440. Инженер сам включает и выключает рубильник, и ракета рывками поднимается вверх. Когда она выходит на свою орбиту - все с облегчением переводят дыхание. Представление началось...

Но где же сдержанность англичан? Где их солидность и холодность? Аплодисменты не смолкают. Конечно, опытное ухо артистов, привыкших к шквалам во Франции, улавливает разницу: не та степень интенсивности. Что ж, национальный характер. И никуда от него не денешься. Но даже сами англичане за кулисами цирка говорят, что такого они не ожидали: невероятно, чтобы их публика оттаяла так быстро.

С нетерпением ждали мы, что скажет пресса. Газеты были полны восторженных восклицаний и превосходных степеней. Писали о том, что русские показали «невиданное» и продемонстрировали «ошеломляющее мастерство», что в каждом номере есть нечто отличающее его от номеров этого жанра, отмечали что русские артисты не стремятся вызвать в сердцах зрителей «щемящий страх», что они демонстрируют мастерство, а не опасность. Выступление Синьковской и Лисина было названо сверхсенсационным, захватывающим дух, работа «Цовкра» признана «на грани возможного». Даже такой традиционный для западных цирков номер, как жокеи-наездники Александрова-Серж, был оценен очень высоко. Писали о новизне и сложности трюков номера Кисс. М. Егоров, выступавший в матросском костюме и танцевавший на руках «Яблочко», вызвал особую симпатию у зрителей страны мореплавателей. Но не только этими внешними атрибутами привлек он сердце англичан. Газеты писали о его мастерстве и выносливости - около восьми минут находится он вниз головой, выполняя на руках очень темпераментный танец. Восхищались «голубыми стрекозами» Бубновыми — это французское определение подхватили и английские рецензенты. «Обсервер» считала: «Московский цирк намного лучше любого другого цирка, виденного нами, тем, что здесь все представление задумано и срепетировано как одно художественное целое, а не подобно нашим программам, где показываются подобранные второпях и в последнюю минуту отдельные номера, к тому же не равные по качеству». «Дейли миррор» сообщала: «Вчера Россия покорила Лондон эффектной премьерой... Русские разорвали «железный занавес», они поразили, ослепили и очаровали тысячи лондонских зрителей своей потрясающей отвагой на высоко натянутой проволоке, летающими трапециями и молниеносно взлетающей ввысь ракетой. Они ослепили яркими красками, веселыми костюмами и красивыми, нарядными артистками. Они очаровали смехом, который вызывали у разгоряченной публики огромной «Харрингей-арены» чудесный клоун Олег Попов и «Медвежий цирк». Русские должны были давно показать нам свой замечательный цирк». Влиятельнейшая буржуазная газета «Тайме» утверждала: «Русский балет издавна славится в Англии, русский же цирк был у нас не известен. Фильм Григория Александрова «Цирк» обещал нам блеск, и это обещание вчера полностью оправдалось». А газета «Трибюн» призывала английских деятелей цирка учиться у Советского Союза, изучать преимущества государственного ведения циркового дела.

После двадцати дней гастролей в Лондоне программа перебралась в Манчестер, и тут уже работали в настоящем цирковом здании, которое расположено в большом саду.

Вслед за первыми столь успешными гастролями последовали другие — в течение пяти лет в Англии выступали еще две наши программы с участием Э. Т. Кио, В. Дурова. И снова все номера получили высокую оценку. Аттракцион Кио, несмотря на скептическое отношение англичан к иллюзионистам, был признан выше многих иллюзионистов Европы. А статья «Дейли мейл» даже называлась «Московский цирк - вершина из вершин».

И все-таки в Англию мы ездили реже, чем в другие страны. И тому было несколько причин. Прежде всего, умер импресарио Том Арнольд, с которым у нас дела шли согласно и дружно. И как раз примерно в это же время снесли «Харрингей-арену», а вместо нее на окраине Лондона построили Дворец спорта «Уэмбли». Новые предприниматели боялись, что трудно будет собрать цирку столько зрителей вдалеке от метро. К тому же был принят закон, по которому львы, тигры, собаки, обезьяны и некоторые другие животные не могли быть привезены в Англию и тем более использованы для выступления на манеже. Даже лошади Туганова и медведи Подчерниковой получили «визу» только после очень длительной переписки соответствующих учреждений. Но какой же цирк без животных! С новым импресарио, Виктором Хахаузером, удалось заключить контракт на работу программы, в которую входили номера канатоходцев Волжанских, «Летающие акробаты» Арнаутовых, акробатов-прыгунов Касьяновых, «Вертикальный канат» В. Сурковой, тувинских артистов Оскал-Оол, эквилибристов на першах Беньяминовых, эквилибриста на катушках С. Черных. В программу второй раз были включены Олег Попов и Бубновы.

Лондон. Олег Попов среди зрителей

Эта программа 1971 года работала в Англии два месяца и выступала в Лондоне и Манчестере.

Газеты писали: «Это цирк в самом высоком его понимании и к тому же редчайший. Московские чародеи изумляют «Уэмбли». А «Тайме» от 6 августа подтвердила, что «в СССР цирк — это серьезный вид искусства... Каждый номер исключителен по степени подготовки и мастерству».

Эта же программа имела триумфальный успех в Голландии, куда выехала сразу же после окончания двухмесячных гастролей в Англии.

После наших первых гастролей по странам Европы, продолжавшихся более полугода, мы подвели итоги. Результаты наших поездок были очень существенны. Эта первая цирковая советская программа пробила дорогу за границу другим нашим программам. Нам сразу же предложили столько контрактов, что мы могли бы, если бы хватило номеров, гастролировать одновременно в тридцати странах. Но столько номеров даже у нас не было, и многие импресарио, а вернее, страны «заняли очередь» на несколько лет вперед. Так что не случайно во многих городах нас встречали восторженно и не для красного словца называли наши выступления триумфом. Бывало, что поначалу нас принимали настороженно и предубежденно, но советским артистам быстро удавалось растопить лед недоверия, и зрители провожали их громом рукоплесканий.

С другой стороны, первая поездка была серьезнейшим испытанием физических и моральных качеств советских артистов. Это ведь совсем не просто на полгода расстаться с семьей, с детьми, быть вдали от родины, совсем не просто каждый месяц-два менять города и страны, но всегда быть в форме, всегда чувствовать ответственность. Не просто ощущать недоброжелательные взгляды, встречать нездоровое любопытство, когда ощупывают твою одежду и удивляются, что ты приобрел ее у себя на родине. А со всем этим нашим артистам приходилось сталкиваться, особенно в первые дни приезда в тот или иной город.

И каких только глупостей не довелось им услышать, вроде: «Мы думали, что все коммунисты ходят с кинжалами в зубах и в красных штанах. А вы, оказывается, вполне нормальные люди». И я уверен, что когда наши артисты выходили на манеж, то в их собранности, в их мобилизованности была доля полемики, протеста, борьбы с теми людьми, которые хотели оскорбить и самого артиста и его Родину. На манеже своим искусством они одерживали победу над всеми недоброжелателями и приобретали все больше и больше друзей, целые города становились их друзьями, и дружба эта не прекращалась, а, наоборот, с каждым приездом все больше крепла.

О нравах, характерах, о манере поведения советских людей писали даже газеты — об их сплоченности, общительности, товариществе, о том, что это веселые и добрые люди, что они легко откликаются на шутку, уважают всех, кто рядом с ними работает.

Говоря о тех трудностях, которые пришлось преодолеть нашим артистам, надо иметь в виду еще и то, что за все

эти полтора года ни на один день не прекращалась работа над новыми номерами. Распорядок дня был таким же напряженным, как и дома. Работа в манеже начиналась с шести утра: совершенствовались старые номера, создавались, репетировались, проверялись новые трюки, поэтому было необходимо и ежедневное дежурство в цирке врача. Шла и нормальная общественная жизнь коллектива.

С гордостью можно сказать, что эти первые большие гастроли, первое международное испытание наши артисты и искусство советского цирка выдержали с честью.