Италия

В 1958 году в Москву приехал итальянский импресарио господин Бенвенутти, чтобы договориться о гастролях советского цирка в Италии. Бенвенутти был старым опытным импресарио, проводившим главным образом концертные выступления артистов. К этому времени советский цирк завоевал прочное положение лучшего в Европе, и при заключении контрактов нам уже не надо было объяснять его достоинства.

Когда началось обсуждение программы, Бенвенутти, подобно многим другим импресарио, сразу же сказал, что в Италии хотели бы увидеть первую программу, ту, что выступала в Бельгии, Франции и Англии. Я сказал, что целиком эту программу мы послать сейчас не можем, так как артисты заняты в других гастролях, но та, что мы для них составим, ничуть не будет хуже. Тогда Бенвенутти забеспокоился и объяснил, что сам он всего лишь «бедный честный импресарио» и что представляет частных богатых компаньонов, которые уполномочили его вести эти переговоры, рассчитывая именно на первую,

испытанную в европейских странах программу. Он объяснил мне, что, хотя Италия - старая цирковая страна, а может быть, именно поэтому, проводить гастроли цирка там очень трудно: «Ведь мы не случайно приглашаем вас к себе так поздно, позже многих других стран. В самой Италии цирков в три раза больше, чем надо. Страна полна большими и малыми цирковыми шатрами. К тому же цирку в Италии работать, по существу, негде — больших пригодных спортивных залов нет, стационарных зданий тем более. Многие города вообще не принимают у себя цирка. Например, в Риме он почти никогда не работает. И все-таки мы очень хотим, чтобы прославленный советский цирк выступил у нас. Вот почему я и прошу у вас первую программу - мы знаем, что она хороша».

Все-таки я убедил его, и наряду с номерами из «первой» программы - Лисина и Синьковской, Егорова, Мозеля и Савича—в Италию поехали аттракцион В. Дурова, Карандаш, балансеры па лестнице Беньяминовы, жонглер Нази Ширай, акробаты-прыгуны Федосовы, джигиты Ходжабаевы, канатоходцы Волжанские, гимнастки на кольцах Сирицкие и другие.

Первое представление в Италии состоялось 30 сентября 1959 года, и как ни странно - в Риме. В центре города все забито, негде даже раскинуть шапито. И все-таки на улице Христофора Колумба - недалеко от центра - нашли небольшой клочок свободной земли и поставили шапито.

Премьера была очень торжественной - на ней присутствовали Пальмиро Тольятти, члены правительства, дипломатический корпус. Перед представлением был исполнен Гимн Советского Союза, в ответ на него раздались бурные аплодисменты зрителей.

Представление началось, как всегда, парадом-прологом, в конце которого под купол поднялась знаменитая уже ракета Синьковской и Лисина. Этот номер во всех городах Италии — а мы работали еще в Милане, Неаполе, Болонье и Генуе - имел потрясающий успех. Их выступления покрывал гром аплодисментов, журналисты писали о них, захлебываясь от восторга, артистов называли «акробатами на луннике»: в это время в Советском Союзе была запущена ракета на Луну.

Не менее восторженно принимались и другие артисты. Волжанских назвали «альпинистами Московского цирка», восхищались стремительностью и отвагой джигитов. Писатель Джанни Родари придумал для номера Владимира Дурова очень, как мне кажется, точное название - «Ноев ковчег». Действительно, в нем самые разнообразные животные не только мирно жили, но и отлично работали. Работу животных, а значит, и дрессировщика Джанни Ро-дари определил как «совершенную и новаторскую». Особенный восторг зрителей всегда вызывал апофеоз номера Дурова - к нему слеталась сотня белых голубей. Как писали газеты, «в этот миг цирк содрогался от аплодисментов». И это были аплодисменты не только искусству цирка, выдумке артиста и режиссера - в них выражалась солидарность в борьбе за мир в те годы ожесточенной «холодной войны». Знаменательно, что именно так понял этот апофеоз даже далекий от симпатии к Советскому Союзу журнал «Темпо», который написал: «Высокое римское общество бурными аплодисментами встретило полет белых голубей - посланцев мира!»

Карандаша одна из газет назвала «звездой советского цирка» и отметила, что его выступления богаты «юмором и фантазией».

После столь успешного завершения гастролей Бенвенутти признал, что программа, выступавшая в Италии, ничем не хуже той, что они просили, и сказал, что, когда возникнет разговор о следующих гастролях, он в деле составления программы целиком положится на нас и заранее принимает все номера, которые мы ему сможем предложить.

Эквилибристы на лестницах Егоровы

А следующие наши гастроли в Италии состоялись в 1963 году. На этот раз в программу входили джигиты Кантемировы, коверный Олег Попов, «Медвежий цирк» Филатова.

Эти гастроли, прошедшие также с большим успехом, запомнились их участникам одним совершенно необыкновенным представлением. Общественные организации обратились к нам с просьбой дать утренник для детей - сирот Рима. У многих из них, как нам сказали, нет даже крыши над головой. Наши артисты с готовностью откликнулись на эту просьбу и в свою очередь решили, что представление дадут бесплатно. И вот по радио было объявлено, что в один из дней, в двенадцать часов утра,все дети могут прийти в цирк. Пробило двенадцать, но в распахнутых дверях никто не появился. Тогда выглянули на улицу и увидели, что у входа собралось огромное количество детей, но в цирк войти они не решаются и на приглашения никак не откликаются. Сначала никто ничего не понял, но потом кто-то из итальянцев объяснил, что как только было передано сообщение о бесплатном детском представлении, тотчас же по радио начали выступать представители церкви с угрозами отлучить тех, кто предоставит помещение для этого бесовского соблазна, и тех, кто пойдет на него смотреть. Особенно упирали на то, что представление назначено на воскресенье да еще на то время, когда в церквах идет богослужение.

И вот бедные дети стоят на пороге цирка, о котором столько говорят в городе и куда все так стремятся попасть... Они могут войти в него, их туда зовут, но они не решаются. Что было делать? Как побороть их страх и нерешительность? Тогда оркестр заиграл увертюру из фильма «Цирк». И эта призывная музыка их покорила. Забыв про свои страхи, они бросились в цирк и за несколько минут заполнили четырехтысячный зал до отказа.

Ах, как работали в этот день артисты! Да нет, это только так говорится - работали: они отдавали этим маленьким зрителям все свое сердце, они старались превратить это представление в праздник, в волшебную сказку, чтобы дети надолго сохранили ощущение удовольствия, веселья, радости. И дети откликнулись на их старания сияющими глазами, звонким смехом, возгласами восторга. А когда представление окончилось, то дети, которые боялись войти в цирк, теперь не хотели его покинуть. Тогда артисты вышли к ним и стали заводить с ними игры, петь песни — и тем и другим было приятно продлить праздник. Под конец их одарили сувенирами и гостинцами, и только незадолго до начала следующего представления, то есть к трем часам дня, пришлось все-таки расстаться.

Следующие гастроли состоялись только через пять лет, в 1969 году. К этому времени Бенвенутти отошел от дел и за проведение гастролей взялся старейший и опытнейший цирковой деятель Италии Фердинанд Тоньи. Но так как он тоже был уже в преклонном возрасте, то сам осуществлял только общее руководство, а практические дела, в том числе и предварительное обсуждение контракта в Москве, поручил своему зятю господину Кардарелли, который работал у него директором одного из трех цирков. Деловая хватка фирмы почувствовалась с первых же шагов. Ввиду того что подходящих залов в Италии не было, то они решили построить для нас в Генуе, где начинались наши выступления, специальный цирковой городок. Был сооружен временный амфитеатр, накрытый шапито, а вокруг разместились множество подсобных помещений. Однако оборудование производственного пространства не очень нас удовлетворяло. Как всегда, самыми слабыми местами оказались барьер и колосники для воздушных номеров.

Если номера жонглеров Александра и Виолетты Кисс, акробатов-вольтижеров под руководством В. Петунова, гимнастов на турнике под руководством В. Пузакова, эквилибристов с шестами Ирины Шестуа и Бабкена и Рафаила Асатурян, дрессировщика собак Н. Ермакова, художественно-акробатической группы Фуата Назирова, гимнастов на першах Я. Раманаускене и П. Паппра-са и, конечно, клоуна А. Николаева не требовали никаких особенных условий, то для Бубновых, для джигитов под руководством Дзерассы Тугановой, для канатоходцев «Цовкра», для тигров M. Назаровой требовались специальные приспособления. И не все условия для их выступления были выполнены итальянцами. Так, например, опорная рама и растяжки не могли выдержать динамическую нагрузку номера Бубновых, они начинали вибрировать. Плохо было и с приспособлением для крепления сетки в номере Назаровой. Потом общими усилиями кое-какие недоделки удалось устранить.

Но как бы то ни было, а 29 августа 1969 года третья премьера советского цирка в Италии состоялась. Но я не на шутку взволновался, узнав, что за два часа до начала из четырех тысяч билетов была продана только тысяча. А тут еще, как назло, пошел мелкий дождик. Я отправился к Тоньи, чтобы высказать ему и свое беспокойство и свое недоумение: почему же раньше не продавали билетов? Неразговорчивый и сдержанный, господин Тоньи сказал мне:

— Причин для тревоги нет. Молва в городе хорошая, слава у вашего цирка прочная. А что еще мало продано билетов — так то же итальянцы. Мы рекламируем ваш цирк давно, но все равно они придут за билетами за полчаса до начала.

И действительно, в двадцать минут девятого — в Италии представления начинаются в девять — на цирк вдруг обрушилась лавина людей. Я смотрел на них, с трудом скрывая удивление: как же они все успеют купить билеты и найти свои места? Но произошло поистине чудо — к девяти часам зал был заполнен до отказа. Ну и итальянцы!

Все время, что выступал в Генуе наш цирк, зал был всегда переполнен. Только один раз, первого сентября, места заполнились всего на три четверти. Но на это была совершенно особая причина, и о ней Тоньи предупредил нас заранее. Первое сентября — день охоты. Это вековая традиция. Кардарелли рассказал мне о ней не без юмора.

— В этот день на площади города собираются тысячи охотников и в десять раз больше болельщиков. Многие «охотники» понятия не имеют, как надо охотиться, не умеют даже стрелять. Но зато как приятно показаться в новом охотничьем костюме и продемонстрировать свое красивое ружье! Особенно к этому склонны охотницы. На следующий день в газетах объявляются результаты охоты: несколько убитых и раненых охотников и совсем мало убитой дичи. От беспорядочной пальбы и шума она удирает в горы.

Но день охоты прошел, и наш цирк снова начал делать аншлаги.

Два вечера провел я с господином Тоньи, и мы много говорили с ним о цирковых делах.

— Должен вам признаться, — сказал он,— что когда мы, цирковые деятели Италии, собрались недавно, чтобы решить, кому в этом году присудить призы — а мы, каждый, вносим свою долю в эту премию,—то труднее всего было решить этот вопрос с вашей программой. Какой жанр ни возьми — все отлично и по мастерству и по выдумке. Но в конце концов мы присудили премию Александру Кисс, потому что все сошлись на том, что такого жонглера мы давно не видели. Он самый верный продолжатель искусства нашего знаменитого Энрико Растелли. Также мы посчитали, что никто более не достоин премии Грока, чем ваш молодой клоун Андрей Николаев.

На этот раз гастроли советского цирка в Италии продолжались четыре месяца — с конца августа до начала января 1970 года. Генуя, Милан, Болонья, Турин, Бари, Форли, Модена. Побывали даже на Сицилии, куда, как нам говорили, итальянский цирк вообще никогда не приезжает. За это время мы дали сто пятьдесят восемь представлений, на которых побывало четыреста тысяч зрителей. А надо сказать, что в эту программу (она составлялась по просьбе самих итальянцев как многонациональная), входило пятыюмеров из разных республик, были включены совсем молодые артисты, год-два тому назад окончившие цирковое училище. Эти имена были для Европы совсем новые и неизвестные, но никто не упрекнул их в неопытности или недостатке мастерства. Никто из них не снизил высокого мнения западных зрителей о советском цирке. В номере от 31 августа газета «Унита» дала блестящую оценку главным номерам программы и закончила рецензию так: «Перечисленные номера поразили и тех, кто работает в цирке, и его любителей. Эти номера представляют знаменитую советскую школу цирка, школу, которая родилась вместе с революцией».

А газета «Дель Люнеди» 1 сентября писала: «Московский цирк, работающий во многих странах мира, своим искусством... роднит людей независимо от того, под каким небом они живут, способствует согласию между людьми, •столь нужному, чтобы нашим будущим был мир».

Обстановка, в которой мы выступали в Италии, была очень напряженной: в это время проходила всеобщая забастовка, в которой участвовало свыше двадцати миллионов человек, и активизировались ультраанархистские, пропекинские и прочие группировки, организовавшие несколько провокационных выпадов. Какие-то люди выскакивали на манеж и выкрикивали антисоветские лозунги. В Катаньи фашисты открыто угрожали расправиться с итальянской администрацией цирка за то, что она устроила наши гастроли. Но у нас было столько истинных друзей, что мы никого и ничего не боялись, хотя и вынуждены были все время находиться настороже.

И, несмотря на это, мы проехали всю Италию из конца в конец и увидели эту древнюю страну, сотрясаемую экономическими и политическими конфликтами. Мы восхищались ее городами и памятниками, ее произведениями искусства, ее веселым, темпераментным народом, с которым и посредством нашего искусства и просто по-человечески быстро находили общий язык.