Глава третья. Эврика

Смеркалось. С Ла-Манша летел холодный, мокрый ветер. Парижане торопились укрыться за стенами домов.

Пробегавшие по улицам Сент-Онорэ и Монт Табор замедляли шаги, поравнявшись с новым монументальным зданием, выросшим здесь совсем недавно.

Все знали, что строительство шло по заказу братьев Франкони. Тех самых, чей конный театр на улице Капуцинов так любили. Теперь от него, пожалуй, и следа не осталось. Кто станет думать о каком-то амфитеатре, если там прокладывался проспект в честь императора?

Братья давно бы зажгли огни и распахнули двери, если бы не эдикт Наполеона. Совсем недавно были закрыты театрики, хозяева которых ослушались закона. Он разрешал именоваться "театром" лишь опере, драме, комедии - тем зрелищным предприятиям, которые посещались аристократами.

Наполеон не был оригинален. В свое время английская королева Анна безоговорочно предписала относить актеров к низшей социальной группе, которая именовалась коротко и выразительно: "бродяги и мошенники". Так с давних времен и в различных странах "царской милостью" создавался своеобразный "табель о рангах" в искусстве.

Слово "амфитеатр", к которому за четверть века привыкли горожане, должно быть забыто. А чем его заменить?

Филипп Астлей переименовал школу верховой езды в Амфитеатр далеко не случайно. Он стремился не только вызвать у зрителей ассоциации с грандиозными представлениями в древней Греции, но и закрепить глубокие качественные изменения, которые произошли в его школе. Со временем уроки верховой езды отодвинулись в ней на второй план, главное же внимание уделялось зрелищности. Об этом-то и говорило новое название.

Представления в амфитеатрах Астлея были должным образом оценены и в Лондоне и в Париже. Все расходы на строительство зданий быстро окупились, хотя конец 90-х годов XVIII столетия во Франции не очень благоприятствовал процветанию. Безработица, высокие цены на продукты.

Эврика

Во всех бедах не без основания винили англичан. Когда же Великобритания присоединилась к тем, кто обрушился на революционную страну, Астлею пришлось бежать на родину, бросив в Париже на произвол судьбы Английский амфитеатр и часть труппы.

В начале 1793 года на арене покинутого Амфитеатра появился бывший итальянский дрессировщик птиц Антонио Франкони. И с этого времени почти пятнадцать лет на афишах пестрели слова: "Амфитеатр Франкони". Пятнадцать лет рецензенты слагали оды в честь Франкони. Амфитеатр Франкони, или, как его еще называли, Театр ловкости и силы, процветал. Удача сопутствовала и братьям Лоренцо и Энрико, получившим предприятие в собственность от престарелого отца. Однако братья Франкони недолго оставались в этом Амфитеатре, так как вскоре через занятый им участок должен был пройти новый проспект. Они воздвигали другое здание.

Как назвать только что выстроенный театр? Братьям помог случай.

Из-за промозглой погоды они коротали вечер дома. Энрико раскладывал карты, Лоренцо читал. Вдруг он с шумом захлопнул толстый фолиант.

- Эврика! - радостно воскликнул Лоренцо. - Эврика!

Энрико взглянул на брата с удивлением. Что это он вычитал в своих излюбленных исторических трактатах?

Лоренцо повторил громко и настойчиво:

- Эврика!

- Ну что ты там нашел? - с раздражением спросил Энрико.

- Название нашему Амфитеатру. Олимпийский цирк. Олимпийский цирк братьев Франкони!

- Браво! Прелестно! - пришел в восторг Энрико. - Название напоминает и о древней Греции и о Риме. Сейчас, после побед императора в Египте, в Италии, все словно помешались на античности. Великолепно, восхитительно! Гладиаторы, мчащиеся колесницы, свирепые львы...

Став в позу, Энрико нараспев произнес:

- Ave, Caesar! Morituri te salutant!^*

^* (Здравствуй, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!)

В ажиотаже он даже не замечал, как Лоренцо покачивал головой.

- Да нет же! Это возглас обреченных. Мне же слышится иной: Panem et circenses!^*. - Понизив голос, сказал:

^*(Хлеба и цирковых игр!)

- О хлебе пусть думает император, а игры - наша забота.

Совсем недавно братья побывали на родине отца. Бродили не только у стен Колизея, но и по аренам древних цирков. Теперь их впечатления оказались очень кстати.

- Помнишь, какой была форма арены? - спросил Лоренцо.

Энрико только пожал плечами.

- Эллипс.

- В Колизее арена ближе всего к кругу, - продолжал рассуждать Лоренцо.

- Ближе к делу, - буркнул Энрико. Он не любил, когда брат пускался в научные рассуждения. Считал, что это занятие не для наездников.

Лоренцо продолжал:

- Слово "цирк" толкуют как круг. Могли ли древние, которые были хорошими геометрами, спутать круг с эллипсом? Трудно в это поверить. Оказывается, в давние времена цирком называли любую фигуру, не имеющую углов. Но слово имеет и второе значение - "зрелище". Гигантские сооружения для боев гладиаторов и других представлений тоже назывались цирками. Только то, что там происходило, нисколечко не похоже на представления в нашем Амфитеатре. Можно ли представить меня на школьной лошади на такой огромной арене? Никто ничего не увидит!

- Ил и мою акробатику на лошади, - подхватил Энрико.

Лоренцо наклонил голову в знак согласия:

- Представления в нашем Амфитеатре отличаются от того, что происходило в цирках древнего Рима, и все же в память об отваге и силе предков я предлагаю это название. У нас же идеальное сочетание: шестнадцатиметровый круглый манеж и разнообразная программа атлетических выступлений.

- Да еще какая! - с живостью перебил Энрико.

- Наездники, канатоходцы, дрессировщики, пантомима.

Братья допоздна обсуждали все детали программы и торжеств, связанных с началом представлений в новом здании.

Олимпийский цирк братьев Франкони распахнул двери 28 декабря 1807 года.