Глава шестая. Рыцари конного цирка

Каждый вечер сквозь шпалеры нарядных, сверкающих галунами униформистов стремительно проходил элегантный дрессировщик во фраке с шамбарьером в руке. Лихо взлетали на коней отважные жокеи. Темпераментные наездники изумляли и восхищали зрителей своим мастерством. Жонглер, стоя на спине скачущего коня, ловко бросал и ловил шарики, будто под ногами был ковер, а не колеблющийся круп лошади.

Странно прозвучал бы вопрос: "Быть или не быть конному цирку?"

Но споры об этом вспыхивали и кипели в литературных салонах еще в конце минувшего столетия. Для деятелей и любителей цирка такого вопроса попросту не существовало. Приговор пытались вынести люди, в сущности далекие от цирка, далекие от понимания его духа и традиций, эстеты и снобы.

Страсти бурлили. Схлестывались мнения. А цирк жил.

Словесные выкрутасы, высокопарные разглагольствования противников дрессированной лошади в конечном счете сводились к принципиальному вопросу: по какому пути цирк должен идти?

Пьер Жиффар в книге "Конец лошади", изданной в Париже в 1899 году, высказал мнение, что лошадь утратила значение в обыденной жизни, но роль ее остается неизменной на бегах и скачках потому, что это деньги, и в цирке потому, что это искусство.

- Нет, нет! - восклицал спустя четверть века его соотечественник Эдмонд Молье. - Цирк родился и умер вместе с Франкони, просуществовав не более столетия.

Нил Николаевич Ознобишин, словно перекликаясь с Молье, в это же время писал, что необыкновенно быстрое развитие науки и техники все более и более отдаляет от лошади современное поколение, что оно теряет интерес к верховой езде и классическому конному цирку, который канул в Лету, что классический цирк можно считать умершим...

Однако не торопились ли с похоронами? Цирки-то были всегда переполнены. Жизнь отметала кабинетные измышления.

Утверждали, что сегодняшний день - это техника. Так что же: служить цирку площадкой для демонстрации механических аттракционов, в которых артист - придаток машины, или славить красоту, силу, бесстрашие, разум человека, его неистощимые возможности?

И все же, видимо, неспроста возникла полемика, не случайно высказывались самые противоположные точки зрения. А быть может, противоречивость суждений как раз и объясняется тем, что в слова "конный цирк" каждый вкладывал свое понимание вопроса: и собственно конный цирк, и цирк вообще, и просто конные номера.

В конном цирке все номера в той или иной степени были связаны с лошадью; акробаты, клоуны, эквилибристы, дрессировщики мелких животных и птиц занимали подчиненное положение. Да, такой цирк в конце 90-х годов перестал существовать. Но он не исчез бесследно. Накопленное веками перешло в новое качество. Родился цирк более яркий, более содержательный, со значительно возросшим арсеналом изобразительных средств. И в этом цирке, где торжествуют гимнасты, акробаты, дрессировщики, иллюзионисты, клоуны, есть место и для лошади. Она не кажется доисторическим ископаемым рядом с различными механическими аттракционами. Напротив, конные номера помогают полнее, ярче, в новых ракурсах показать искусство исполнителя. И поэтому прав был Вильяме Труцци, потомок прославленной династии Франкони - Труцци, когда заявил твердо и решительно: без красивых и темпераментных лошадей нет цирка.

Конный цирк

Современники называли Вильямса Труцци "рыцарем цирка". Рыцарь - это и высокое мастерство, и благоговейное отношение к искусству, и высокая требовательность к себе и товарищам.

Обрусевший итальянец Труцци с гордостью именовал себя во время гастролей в Лондоне и Париже русским артистом. Осуществляя художественное руководство молодыми советскими цирками, он стремился к новаторству.

Вильяме Труцци - опытнейший дрессировщик лошадей и наездник высшей школы - в своих неутомимых поисках всегда шел от традиций.

Первые наездники достигли высокого уровня верховой езды. Прайс и Семсон еще в 1760 году в различных городах Англии демонстрировали фигурную езду на трех и более лошадях. Бейтс одним из первых подумал о специальном костюме для выступлений. Его красная однобортная охотничья куртка с отложным воротником и расшитыми манжетами, тесно прилегающие до щиколоток брюки, полусапожки и охотничья фуражка не только радовали глаз, но и говорили о стремлении создать определенный образ.

В 1770 году в Вене длительное время гастролировали наездники Поде и Симеон с женой. Симеон скакал на четырех-пяти лошадях, стоя вниз головой на седле, на полном галопе спрыгивал и снова вспрыгивал на лошадь, с завязанными глазами на ходу поднимал с земли монету или карты из различных колод по желанию зрителей, поднимал во время скачки на четырех-пяти лошадях иголку. Все было рассчитано на то, чтобы поразить зрителей отвагой и ловкостью.

Такие качества воспитывались с глубокой древности. Бессмертный Гомер не случайно сравнивал с наездником Аякса - самого сильного после Ахиллеса воина в греческом войске, осаждавшем Трою, который "с корабля на корабль по помостам прядал, широко шагая", с шестом корабельным в могучих руках.

 Словно как муж, ездок на конях необычно искусный, 
 Лучших из множества коней избрав четырех и связав их, 
 Правит и с поля далекого к граду великому гонит 
 Битой дорогой; толпою и мужи и робкие жены 
 Смотрят дивуясь, а он беспрестанно и твердо и верно 
 Скачет, садясь с коня на коня, на бегу их ужасном... 

Суровая эпоха влияла на представления. В школе Астлея наездники демонстрировали силу, владение лошадью, отличную воинскую выучку. Вольтиж и приемы конного боя нужны солдату; акробатика на лошадях утверждала культ сильного и мужественного воина-завоевателя. В астлеевском манеже скачут лихие солдаты его величества короля Великобритании Георга III. Те солдаты, которые умирали на полях сражений "во славу Британской империи".

В цирке братьев Франкони, который расцвел во времена Бонапарта, в эпоху всеобщей тяги к изящной античности, номера конных искусников претерпели изменения. Мужество воина, суровость, смелость, сила уступили место балетной мягкости, мимико-пластическим сценам на лошадях.

Лоренцо Франкони, усложнив аллюры и эволюции на лошадях, создал новый жанр - высшую школу верховой езды. Он усовершенствовал и развил дрессировку больших групп лошадей, так называемую "свободу". Создавалось впечатление, что животные самостоятельно делают различные построения, меняют направление, а дрессировщик лишь наблюдает за ними.

Братья Франкони так компоновали программы, что представление в целом давало образную картину эпохи.

Олицетворением красоты, силы, благородства, воинского духа был выезд гвардейского офицера на школьной лошади. Его сменяла группа всадников и всадниц, совершавших сложные и красивые построения, имитировавшие прогулки и развлечения представителей высшего света.

За ними выезжала наездница, - балерина, тешившая взоры знатных господ, заполнявших цирк, наездница-амазонка, конечно в женском седле. Исполнительницы изображали графинь и принцесс. Только сидели на лошади, может быть, чуть покрепче, а драгоценности их чаще были искусственными.

Ч. Диккенс писал: "...Блистательные, грациозные существа в молочно-белых камзолах, розовых трико и голубых шарфах, те, что вечером проносились... перед глазами на белоснежных, украшенных искусственными цветами скакунах, в блеске огней, под гром оркестра - превращаются при дневном свете в бледных, потрепанных горемык".

Некоторые цирковые наездники должны были представлять человека низшего класса, и притом таким, каким его хотелось видеть власть имущим. Простолюдин неловок и смешон. Разве сможет этакий простофиля крепко и красиво сидеть на лошади? Конечно, нет. Он боязливо подходит к коню, неумело карабкается на него, каким-то чудом удерживается на тряской спине, ежесекундно сползая то в одну, то в другую сторону, рискуя оказаться под копытами. Наездник с перепугу сбрасывает с себя многочисленные одежды.

Сценка так и вошла в репертуар под названием "Мужик на лошади". В русском цирке она претерпела существенные изменения. Над мужиком потешались. Но в конечном итоге он уверенно выходил победителем из всех передряг.

Перед мысленным взором Труцци проходила история конного цирка, галерея образов, возникавших в ту или иную эпоху. Оказывается, цирк зарождался как искусство. Почему-то этого не замечали и не замечают его противники. Возможно, виною тому бедность литературных источников.

Буржуазная революция во Франции открыла путь в высшее общество финансистам и промышленникам. Однако новоявленные богачи оставались зачастую грубыми и неотесанными людьми. На школьной лошади восседал уже не лихой гвардейский офицер, а респектабельный господин во фраке и цилиндре. И наряду с этим наездники создали сатирический образ самоуверенной, глупой мадам Анго, берущей уроки верховой езды. Мадам Анго - персонаж многих комедий, водевилей, фарсов того времени.

19 июня 1827 года в парижском театре Порт-Сен-Мартэн состоялась премьера трехактной мелодрамы Дюканжа и Дино "Тридцать лет, или жизнь игрока". В главных ролях игрока Жоржа де Жермани и его жены Амели, которая жертвует всем ради своего преступного мужа и следует за ним в изгнание, - знаменитые Фредерик Леметр и Мари Дорваль. Успех был велик. Мелодрама на долгие годы заняла почетное место на сцене.

В этом же году в Олимпийском цирке наездниками была осуществлена постановка сюжетной бытовой сценки под тем же названием. Фредерик Леметр, завсегдатай цирка, участник многих пантомим, в которых он читал политические монологи, охотно давал советы, помогал воплотить сценические образы средствами цирка.

Чем ближе к жизни был цирк, тем разнообразнее становились выступления наездников. Стремление к созданию различных образов требовало подбора определенных выразительных средств и композиции (трюк теперь играет не самодовлеющую, а вспомогательную роль).

Годами формировались основные жанры конного цирка. Их представляли дрессировщики лошадей, наездники-вольтижеры (мужской, женский и смешанный вольтиж), парфорсные и гротеск, жокеи, акробаты (на одной, двух и трех лошадях), исполнители пластико-мимических сцен, комическая дрессировка и комические наездники^* На них и держался конный цирк. Стремление артиста к созданию образа современника, его индивидуальные особенности определяли выбор того или иного жанра, трактовку и композицию ряда традиционных трюков.

^*(Наездники различаются по преобладающим трюкам. Вольтижер, бегущий рядом с лошадью, ухватившись за гурту или переднюю луку седла, демонстрирует умение взлетать на коня и спрыгивать с него, различные перевороты на лошади; парфорсный наездник преодолевает препятствия, прыгает через ленты, обручи, заклеенные бумагой, оставаясь на спине лошади; гротеск-наездники сплетают затейливый узор из контрастных трюков, различного рода прыжки они сменяют мягкими балетными движениями и позами. Акробаты исполняют на лошадях то, что делали обычно в партере.)

В наши дни, когда говорят "конный цирк", то подразумевают конные номера, которые всегда украшали манеж.

Без лошади нет цирка. Не только потому, что из разнообразной программы спектакля выпало бы значимое звено. Без лошади и круглый манеж тринадцати метров в диаметре и привычные очертания циркового здания выглядели бы каким-то рудиментарным остатком. Акробатам, клоунам, жонглерам, гимнастам круглый манеж совсем не нужен. Они могут с таким же успехом выступать и на сцене.

А лошадь теперь так редко встречается на манеже! Не потому, что пришел космический век, век реактивной авиации, судов на подводных крыльях и воздушной подушке, тепловозов и электровозов. Главное - в длительном невнимании к конным номерам,

Тем большего восхищения и благодарности заслуживают усилия тех. кто творит конные номера. Известны советскому зрителю имена дрессировщиков Людмилы Котовой и Юрия Ермолаева, заслуженных артистов РСФСР Нины Монкевич и Бориса Манжелли, блестящих жокеев Александровых-Серж и Соболевских, великолепных акробатов-вольтижеров на лошадях Запашных, наездников высшей школы Таисии и Николая Симаревых, Людмилы и Леонида Кривых, джигитов Дзерассы Тугановой, Али-Бек Кантемировых, Давлета Ходжабаева, Керима Варзиева, Юрия Мерденова, Хакима Зарипова и других.

Они подлинные рыцари.

Цирк славится своими династиями, преемственностью традиций. Так повелось издавна: наездник-вольтижер, жокей^*, акробат на лошади, наездник высшей школы, дрессировщик лошадей.

^*(Жокей вобрал в себя все лучшее от наездников и акробатов. Он и позу принимает, и вольтижирует, и демонстрирует серию разнообразных прыжков.)

По ступенькам этой своеобразной лестницы поднимались сын Астлея в Англии, дети Франкони во Франции, Ренца в Германии, Никитина, Чинизелли, Труцци в России. Такова одна из священных традиций конного цирка.

Известный советский жокей Глеб Лапиадо в чем-то тоже повторил путь предшественников. Отец его Александр Васильевич Лапиадо был известным и изобретательным дрессировщиком лошадей и верблюдов, дедушка - всемирно прославленным жокеем, а мать Раиса Васильевна, тетя Матильда Васильевна, сестры Калиса и Клеопатра, брат Александр - наездниками.

В цирке жокеи появились немногим более ста лет назад. В спорте, на скачках они были известны значительно раньше. Истоки этого жанра нужно искать в выступлениях кунстберейторов, умевших спрыгнуть с лошади на полном скаку и тут же, придерживаясь за переднюю луку седла, влететь в него, мгновенно перевернуться и сесть спиной к голове лошади.

Эти и другие упражнения, обособленные от военных приемов, положили начало темпераментному и ранее широко распространенному номеру вольтижа, который исполнялся наездниками и наездницами. Только выступали они преимущественно на неоседланной лошади. Ее перепоясывала гурта (род подпруги) с двумя ручками, заменявшими луку седла.

От вольтижера прямой путь к жокею - своеобразной вершине наездничества.

Быть жокеем может человек большого мужества, умеющий ежедневно смотреть в глаза опасности. Здесь возможна одна мера предосторожности - мастерство.

Глебу Лапиадо повезло. Он проходил курс науки в семейной школе. Учил его дедушка Василий Трофимович Соболевский - человек недюжинного опыта, овеянный мировой славой. Его знали во всех крупнейших цирках Европы. Невероятно высокий темп, рослые лошади, выдающееся мастерство потрясли англичан. Бесновались темпераментные испанцы. Восторженно аплодировали французы. Даже педантичные немцы не оставались равнодушными.

Вот этот человек, прославивший за рубежом русский и советский цирк, и был наставником Глеба Лапиадо. Старый наездник растил не только ловкого и бесстрашного жокея, но и учил внука художественно мыслить, творить, воспитывал те качества, без которых не может быть артиста.

Юность Глеба совпала с периодом возмужания советского цирка. С афиш исчезли имена иностранных гастролеров. Выросло новое поколение артистов.

Тридцатые годы были полны героикой: победы на трудовом фронте, дрейф челюскинцев, подвиги летчиков, парашютистов. Все волновало, будоражило воображение молодых, влекло неудержимо к романтике.

Глеб Лапиадо был замечен публикой и прессой. Московский рецензент около 30 лет назад писал: "...Хочется сказать несколько слов о наиболее ярких номерах этой программы. Прежде всего - о самом молодом артисте, маленьком наезднике Глебе Лапиадо. Он работает смело, уверенно и с таким увлечением, которое невольно передается зрителю, награждающему беспрерывными аплодисментами артиста и его учителя В. Т. Соболевского..."

Высокие артистические качества проявились и в таком на первый взгляд незначительном эпизоде. Было это в год окончания Великой Отечественной войны. Глеб гастролировал с товарищами в Оренбурге. Как-то вечером, придя на представление, просматривал газеты. Заметил объявление:

"Госцирк. Сегодня вечер смеха: участвуют все клоуны цирка. В первый раз гигантские прыжки, рекордный трюк Виталия Лазаренко, прыжок через семь лошадей, исп. Глеб Лапиадо. Последние дни: ревю - участвуют 30 Океанос. "Русский силач" в исполнении популярного чемпиона, атлета и борца Н. Г. Жеребцова".

Заключительные строки объявления, отдававшего безвкусицей старого балагана, Глеб прочитал уже машинально. Взволнованный, побежал он к художественному руководителю коллектива Ольховикову-Океанос. Протянул газету.

- Ну и что? Здорово расписали! Теперь народ повалит.

- Так ведь неправда, Леонид Сергеевич!

Ольховиков улыбался, глядя на растерянное лицо Глеба.

- Это же реклама! А что тебя беспокоит?

Глеб сказал твердо:

- Через шесть лошадей - прыгаю. Все знают. А здесь стоит семь.

- Ерунда это, брат, - рассердился Ольховиков. - Ну и прыгай через шесть себе на здоровье.

- Нет уж, выводите семь лошадей, как объявили, - заупрямился Глеб.

К этому выступлению Глеб готовился особенно тщательно: старательно разогревал мышцы. Отступить он уже не мог. Да и что сказал бы дедушка?

И Глеб прыгнул, вызвав шквал аплодисментов. И не только в зале. Кто - кто, а товарищи понимали, чего это ему стоило.

Прыгучесть сыграла не последнюю роль в том, что он стал хорошим жокеем. После смерти дедушки Лапиадо возглавил труппу, которая по своей профессиональной и художественной подготовке занимает ведущее место.

Их объявляют: "Жокеи Соболевские".

Жокеи Соболевские

Манеж залит светом. Углы красного ковра подвернуты. У выхода из конюшни на нетерпеливо перебирающих ногами лошадях сидят жокеи. Музыканты наготове. Дирижер взмахнул палочкой. Грянул марш. Распахнулся форганг^*. Сильные серые кони, разбрасывая опилки, вылетели на манеж. Головы притянуты арнирами к груди. Красиво выгнуты шеи. Широкие спины покрыты белоснежными чепраками.

^*(Форганг - занавес перед выходом на манеж, отделяющий служебные помещения от зрительного зала.)

На круп вспрыгивают один - два... семь артистов. Мерно бегут лошади. Слышны гортанные возгласы, щелчки шамбарьера. Яркая, жизнерадостная картина.

В основе своей это классический жокейский номер, но он наполнен новым содержанием, повествует о сильных, смелых, дружных советских ребятах, поставленных в исключительные обстоятельства, требующие высшего напряжения моральных и физических сил. Трудно ли им? Конечно. Но романтика борьбы и победы увлекает.

Номер нравится зрителям: он захватывает их, ведет к мысли о том, что человек смел, отважен, красив и ничего невозможного для него не существует.

Обычно в группах жокеев устанавливается очередность исполнения трюков. Один или двое работают - остальные ждут. Традиция эта восходит к первым конным штукмейстерам, подробно перечислявшим в объявлениях каждый трюк, придавая ему самодовлеющее значение.

Но что такое трюк? Его можно сравнить с отдельным словом в обыденной речи. Увлекала бы нас беседа, если бы собеседник, бросив словечко, надолго замолкал? Нечто подобное происходит и в номерах, состоящих из набора отдельных трюков, не связанных никакой мыслью. А Глеб Лапиадо стремится к живому и занимательному разговору.

Глеб, как потомственный конник, владеет несколькими жанрами. Вместе с женой Тамарой Рокотовой он подготовил номер классического па-де-де. Название указывает на тесную связь с балетом. Только сцену заменяют исполнителям крупы двух рядом бегущих по манежу лошадей. Тонкий и лиричный номер, повествующий о любви, нежности, верности, берет начало от скрещения пластико-мимических сцен с живительной и сильной струей классического балета, особенно русского.

Все в искусстве опирается на вековечные традиции. Но, усвоив их, артист должен по-своему пережить то, что уже было пережито другими, взглянуть на мир своими глазами, сказать людям что-то новое, сокровенное.

Глеб крепко стоял на крупах двух лошадей, покрытых чепраками. Он и Тамара исполняли различные балетные поддержки, акробатические трюки. Что же нового внесено ими в жанр? Предшественники трактовали его так: сильный и властный мужчина и нежная, беззащитная женщина, иногда - рабыня... Глеб и Тамара представляют содружество равных.

Между элементами этого и жокейского номеров некоторые усматривали сходство. Глеб исключил из жокейского номера акробатику на лошади, чтобы она не разрушала целостности произведения, темпа. Он отлично понимает художественные особенности и смысловую направленность каждого трюка. На их подготовку уходят годы. Годы! У многих недостает сил расстаться с лишними трюками, а Глеб решился! Лаконизм более четко выявляет главную мысль.

Смело и в должной пропорции использован контраст, что сделало детали номера более сочными. Контраст - в разнообразии и остроте ритмов, в темпе номера, в подборе и одежде артистов. Пять мужчин и одна женщина. Они - русые, у нее - смоляные кудри. У них черные сапожки, у нее - белые.

И еще контраст. Представительница "слабого" пола не уступает мужчинам. И это - в жокейском номере, наиболее опасном и сложном, в котором многое зависит от такого, не всегда надежного "партнера", как лошадь.

Тамара Рокотова - первая женщина-жокей, сделавшая на лошади арабские колесики, стойку в па-де-труа (акробатика на трех лошадях), достигшая вершины прыжков - курса^*

^*(Курс - прыжок. Как только мчащаяся карьером лошадь поравняется с артистом, он резко поворачивается, сильно отталкивается левой ногой и делает четыре стремительных шага в темпе, соразмеренном с бегом коня. Столкновение неминуемо. Но наездник резко подпрыгивает. Лошадь продвигается за это мгновение на полкорпуса, и жокей становится во весь рост на ее спину.)

В нескончаемом круговороте лошадей, мелькающих тел глаз тотчас же улавливает строгую закономерность, направленность, смысловую нагрузку каждого трюка, роль каждого артиста.

Если заимствовать терминологию у театроведов, то в жокейском номере Соболевских мы смогли бы выделить пять актов. На профессиональном языке они именуются репризами.

Репризами? Но так же называются шутки, интермедии клоунов, исполняемые между номерами. Одно и то же название в различных жанрах вновь заставляет нас оглянуться назад и поискать объяснение в истории. Случайно ли клоунское выступление и часть номера жокеев определяется одним и тем же термином?

В конном цирке роль клоуна сводилась к смягчению напряжения, вызванного отчаянно смелыми трюками наездников. Пока всадник и лошадь отдыхали, он проделывал, разумеется в своей интерпретации, все, что только что видела публика. Клоунские шутки повторяли основную тему и отделяли части номера. Вот почему и они называются репризами.

Традиционные и обязательные репризы, очередность их исполнения брали начало от первого циркового жокея Шарля Слезака, выступившего в 60-х годах прошлого столетия.

Нельзя не обратить внимания на одну деталь: все это предопределяло фрагментарность выступления жокеев.

Однако в номере Соболевских благодаря четкой и грамотной композиции традиционные жокейские трюки воспринимаются как взаимосвязанные части единого целого.

Эффектны и красивы выступления наездников высшей школы верховой езды. Правда, в настоящее время они довольно однообразны и слагаются главным образом из танцевальных мотивов.

Высшая школа верховой езды в цирке требует от всадника тончайшего умения управлять конем, умения наиболее полно показать его природные движения, грацию и изящество, если можно так сказать о лошади. Совсем не случайно скульпторов заинтересовали такие, например, мотивы, как лошади, вставшие на дыбы, с вытянутой передней ногой.

В бронзе, мраморе ваятели стремились передать динамику движений, мускулистое тело, полное сдерживаемой энергии.

Цирк, его люди, особенно наездники и наездницы, гимнасты издавна привлекали внимание художников. Величайший график Франции Домье одним из первых обратил внимание на людей цирка. В рисунках он сумел передать трагизм, тяжесть положения, в котором находились люди, забавляющие толпу (уличные акробаты, артисты в фургоне). Биение сердца цирка уловил и понял другой французский художник - Тулуз Лотрек. За праздничным блеском представлений, за мишурой и сверканием костюмов сумел он разглядеть горькие и жалкие будни артистов цирка. Двадцать два рисунка Тулуза Лотрека составили альбом "В цирке". Удивительно точно изображал жокеев Карл Верне. Импрессионисты Сера и Дега ряд полотен посвятили людям цирка. Гимнастка под куполом работы Дега привлекала внимание правдивостью и сочным колористическим решением. Пикассо средствами графики и живописи передал трагедию циркача - бездомного и бесправного кочевника. Серию ярких рисунков, посвященных жокеям, гимнастам, клоунам, создали советские художники Верейский, Лебедев, Семенов, Доран.

Скульптурные изображения лошадей навели Александра Королева (Лапиадо) на мысль о создании нового номера. Эту мысль поддержал и развил Евгений Михайлович Кузнецов. Нужно было найти лошадь, поддающуюся очень трудной и сложной дрессировке "на неподвижность", придумать выразительные сценки, которые принципиально отличались бы от слащавых поз, создаваемых в варьете иностранными артистами.

Александр нашел нужную лошадь. Вернее, она у него была. Удивительный ахалтекинец^* Торс, на котором Королев демонстрировал высшую школу верховой езды, заболел ревматизмом. Но какой же конник расстанется с верным другом? И Королев снова занялся дрессировкой Торса. И добился большого успеха. Под прожекторами Торс вместе со своим учителем и его дочерью Изабеллой принимает различные позы и застывает в них. Кажется, что группы высечены из глыбы мрамора рукой талантливого ваятеля.

^*(Ахалтекинец - отечественная порода лошадей, отличающихся высокими скаковыми качествами.)

Все эти номера наездников и наездниц, дрессировщиков - классика цирка. Классика, обновляемая, наполняемая новым содержанием и знакомая в любой стране.

А вот джигиты принесли в русский и особенно в советский цирк своеобразное национальное искусство; не этнографические номера, к которым сенсации ради в былые времена прибегали порой буржуазные цирки, выставляя напоказ то эскимосов, то индейцев, то "дикарей" с каких-нибудь далеких островов, а подлинные национальные характеры.

Во многих районах страны с юных лет и до глубокой старости жители не расстаются с конем. И конечно, ни одно празднество в горных аулах Кавказа, в селениях Туркмении, Киргизии, Башкирии, Узбекистана не обходится без состязаний отважных джигитов, конных игр гуйбози, оодарыш, улак-тартыш, цхен-бурти, чов-ган (конное поло), сюр-папах (конный баскетбол) и других. Победитель таких состязаний - джигит из джигитов.

Джигит - это бесстрашный всадник, это воин, отлично владеющий приемами конного боя.

Джигит - это смелость, это отвага. Вот он на бешеной скорости спрыгнул с коня, оттолкнулся, перевернулся в воздухе и очутился почти на шее скакуна. Вот он свалился, будто сраженный пулей, и конь несет его тело, волочащееся по земле. Как только мнимая опасность миновала, всадник поднимается - и снова в седле. Занесен над ним клинок, и он на полном скаку ныряет под живот лошади и взбирается в седло с другой стороны.

Выдающиеся джигиты пришли в цирк. Наиболее колоритен народный артист РСФСР 86-летний Али-Бек Кантемиров. Его прославленная труппа состоит из сыновей, внуков, партнеров. Начав артистическую деятельность в одном из дореволюционных провинциальных цирков, он в течение нескольких лет завоевал блестящую репутацию и стал желанным гастролером в столичных и европейских манежах.

Сын Али-Бека Хасанбек закончил институты физкультуры и театрального искусства. Ирбек - мастер спорта СССР, неоднократный чемпион страны по конному спорту, и отличный наездник Мухтарбек.

Долго шла полемика о конном цирке, в недрах которого берут начало многие жанры. Жизнь отвергла домыслы и все расставила по местам. Да, прав был Вильяме Труцци: без лошади нет цирка.